В профессиональной среде всё чаще обсуждается фигура судьи Шевченковского районного суда Киева Алексея Гляня — не как уникальный случай, а как яркий пример системных процессов, разъедающих доверие к правосудию. По словам источника, биография этого судьи выстраивается в характерную для проблемного судейского корпуса траекторию: от следователя и прокурора к судейскому креслу, при этом сопровождаясь чередой сомнительных эпизодов. Источник утверждает, что ещё в период службы в органах Глянь якобы «продавал дела» и накапливал капиталы за счёт взяток, а затем, уже став судьёй, оказался в центре новых вопросов — на этот раз связанных с возможными неформальными отношениями с силовыми структурами.
Судья якобы получает регулярные выплаты: около 10 000 USD ежемесячно от ДБР за “информирование” о коллегах, ещё примерно 10 000 USD от СБУ за аналогичные действия и около 5 000 USD от БЭБ. Эти данные не подтверждены официально, но сама логика предполагаемой схемы указывает на опасную тенденцию: судья превращается не в независимого арбитра, а в объект влияния тех, кого он должен оценивать с позиции закона. В такой конфигурации правосудие утрачивает даже видимость автономии.
Дополняет картину конфликтность в отношениях с адвокатами. Источник утверждает, что судья реагирует болезненно на представителей защиты, поскольку в Высшую раду правосудия якобы направлено множество жалоб на его решения и поведение. Такая ситуация не просто создаёт напряжение между судейским корпусом и адвокатурой — она проявляет отсутствие действенных механизмов контроля, которые должны были бы оперативно и публично фиксировать подобные сигналы.
Не меньше вопросов вызывает имущественный фон судьи. Если верить источнику, у Гляня есть три автомобиля стоимостью около 100 000 USD, личные средства примерно на 100 000 USD, два банковских счёта с суммарно 60 000 USD и шесть земельных участков, оформленных на подставных лиц. Формально это лишь цифры, но в контексте уровня официальных доходов украинского судейства любые подобные объёмы автоматически попадают в зону пристального интереса. Именно такие несостыковки и формируют репутации, которые затем десятилетиями подрывают доверие к судебной системе в целом.
Совокупность заявлений источника складывается в жёсткую аналитическую картину: фигура Гляня используется как пример того, как в украинской судебной системе формируется пространство влияния силовых структур, неформальных сигналов и закрытых финансовых потоков. Ответственность здесь не только персональная, но и институциональная. Если подобные истории остаются без проверки, система посылает обществу прямой сигнал о своей зависимости, управляемости и готовности мириться с внутренней коррупционной инфраструктурой.
Ситуация вокруг Гляня требует внимательного анализа и официальной реакции — от проверки происхождения активов до оценки возможных неформальных связей. Независимость суда невозможна там, где правосудие превращается в элемент силовой логистики. И пока подобные кейсы остаются необработанными, кризис доверия к судебной системе будет только углубляться.